Александр Тучкин: "Мои игроки смотрят записи старых матчей и не верят, что так можно играть"

15.08.2010 Александр Тучкин? Да кто же его не знает. Даже те, кто с гандболом на «вы», наверняка слышали это имя. Как и соперники, трепетавшие перед игроком столь редкого таланта и физических данных. Один из самых известных игроков мирового гандбола, он из той самой звездной плеяды непобедимого в 80-х годах прошлого века минского СКА Спартака Мироновича.А еще левша «номер один», успевший блеснуть в трех сборных СССР, России и Белоруссии, дважды примерявший олимпийское «золото». Встреча с таким человеком — это настоящий подарок для спортивного журналиста. А как может быть иначе, когда перед тобой сидит, без преувеличения, настоящая глыба (рост Тучкина — 203 см), которого называли гандбольным Богом — и в Германии, и в Испании, и в Греции.

Подъезжая к Рагациемсу, где Тучкин отдыхал с семьей этим летом, беспокоился, что может быть не узнаю его. Ведь столько воды утекло с той же сиднейской Олимпиады, когда я с восхищением смотрел финал гандбольного турнира. Такое шоу не забыть — Тучкин в том матче забросил в ворота шведов семь мячей. Нет, он не изменился. Теперь, правда, он в статусе президента гандбольного клуба «Пермские медведи». Впрочем, это не мешает ему поддерживать себя в отличной форме — ни грамма лишнего веса. Гандбольный долгожитель (чудеса долголетия да и только — в большом спорте он оставался до 41 года), для него и сегодня как обязательная программа — 10-километровая пешая прогулка вдоль залива.

В интервью Телеграфу.lv Александр ТУЧКИН рассказал, какую школу жизни он прошел в Минске под руководством Деда, как называли гениального Спартака Мироновича, об олимпийских баталиях и трех медалях, о своих травмах и немецких врачах, которые давно махнули на него рукой, о трагедии в пермском ночном клубе «Хромая лошадь», которая сильно повлияла на его нынешнюю команду, а также про свои неоднозначные отношения с Алиной Кабаевой.

Хозяйка базы теперь — Кабаева

— Александр Аркадьевич, вы отдыхаете, а ваша команда уже работает.

— Это раньше у меня был один тренер, сейчас — два. «Пермские медведи» уже приняли участие в Кубке Роснефти. Впереди у них сборы, еще турниры, скоро и я к ним присоединюсь.

— Это сейчас вы президент клуба российской Суперлиги, а до этого вы работали в московской федерации гандбола.

— Было такое. Два с половиной года — таков срок, за который мы пытались что-то сделать, реанимировать мужской гандбол в Москве. Но это нереально.

— МАИ, «Кунцево» — в свое время в столице гандбол процветал.

— Сейчас другие времена. В Москве гандбол никому не интересен. Без больших людей из Кремля поднять вид спорта невозможно.

— И это при том, что базы все остались на своих местах, в том же Кунцево.

— База на месте. И гостиница тоже. Но эту базу попросили продать Алине Кабаевой. Теперь она там командует.

— Во сколько обойдется содержание клуба в Москве?

— Очень большие деньги. Сами знаете, какие там цены. Так что без поддержки какого-нибудь «Газпрома» или «Роснефти», это все нереально.

— А каков бюджет вашего клуба?

— Около двух миллионов долларов. Это не так много, как может показаться. У нашего флагмана «Чеховских медведей» он в несколько раз больше.

— Который возглавляет Владимир Максимов, и который в свое время под проект «Чеховские медведи» увел весь состав ЦСКА?

— Так было. И с тех пор чиновников трудно убедить, что надо раскручивать еще и гандбол. К главе «Газпрома» Алексею Миллеру пытались подойти с этим вопросом, но он, говорят, быстро всех отшил заявив, что ему одного «Зенита» хватает во как.

Подкосила трагедия в «Хромой лошади»

— Каким ветром вас занесло в Пермь?

— Есть такой замечательный человек, как Владимир Александрович Нелюбин. Он крупный бизнесмен, сам в прошлом борец, является фанатиком спорта, поддерживает инвалидный спорт. Он-то и пригласил меня. Этот человек занимается практически всем спортом в Пермском крае. До меня пермская команда играл 9 лет в высшей лиге, без особых задач. Но сейчас все изменилось. Мы в Суперлиге. Правда, в прошлом сезоне нас подкосил один случай.

— Что произошло?

— У нас два пацана сгорели в «Хромой лошади». Слышали наверное? Конечно, после этой игрокам было очень тяжело, прежде всего психологически. Страшное дело — одному было 24 года, другому — 27. У нас был провал, из-за чего мы не попали в первую восьмерку, в плей-офф.

— Каков интерес к гандболу в России со стороны болельщиков?

— Он никакой. Даже в Чехове, или в таких гандбольных центрах, как Волгоград, Астрахань, Краснодар. В женском гандболе ситуация получше, потому что там есть конкуренция. В мужском чемпионате у нас разыгрываются только вторые-третьи места. Первое уже давно не обсуждается.

— С судьями в российском гандболе есть проблемы?

— Судьи у нас — люди очень подневольные. Как, впрочем, и везде.

— Для многих вы прежде всего белорусский гандболист. Но родились во Львове. Как на Украине не заметили такого самородка?

— Во Львове — родился, на Камчатке я пошел в школу, заканчивал школу уже в Бобруйске. Я же из семьи военного.

В гандбол пришел «пенсионером»

— Получается, что ваш первый тренер — это Спартак Миронович?

— Было это в Минске. Причем отец привел меня к нему уже в пенсионном по гандбольным меркам возрасте 17 с половиной лет. Попасть сразу к Мироновичу — это фантастика. И это было в каком-то роде случайностью, хотя в то время в Белоруссии был гандбольный бум. После окончания школы я не поступил в Военное училище, и пошел работать в Гормолзавод. Военным я не особо хотел быть. А что касается спорта, так, по вечерам, с солдатами гоняли в футбол, баскетбол. Что такое гандбол — я вообще понятия не имел. Видел ворота, думал, что футбольные. Но, разумеется, мое преимущество было в том, что левша, да еще двухметровый — это была редкость. Их и сейчас нет, что удивительно. Атавин, Погорелов, Киселев — все праворукие. У Максимова играет украинец Сергей Шельменко. Все.

— Неужели в России перевелись богатыри?

— Есть конечно. Один человек выступал с предложением, что дайте мне денег и мясяц времени, я найду в Сибири 20 человек ростом под два метра, из них половина будет левшей. И он прав. Но у нас нет никакой селекции. Это никому не нужно. Это в футбол у нас бегут все, строят поля, которые никому не нужны. Выбросили такие деньги, но они стоят пустыми.

— Именно Миронович создал тот знаменитый минский СКА.

— Это была легендарная команда. Понятно, что работали мы много, работали страшно. При этом я могу совершенно искренне сказать — я работал больше, чем другие. Именно над броском. И до тренировки бросал, и после. А в день их было три. Почти всегда — три. Я пытаюсь это сейчас объяснить игрокам — они не понимают. Они быстро устают. Я одного не пойму — что, нация так слабеет? В прошлом году я немного тренировал на сборах, так они ко мне подходили с жалобами, мол, можно поменьше нагрузок. Как так? Я им только 40 процентов дал от общего объема, а они уже жалуются.

— Они просто не знают, что такое месячный сбор у Мироновича летом.

— После такого сбора я потом не потел в сезоне. Надо мной по этому поводу на Олимпиаде в 1988-м смеялись и говорили: «Ты, бессовестный, иди хотя бы под душ, чтобы видели, как ты работаешь». А у меня после матча лишь небольшое пятнышко на майке.

— Наверняка характер тоже играет большую роль?

— Без него никуда. Иногда думаешь — ну почему этот тряпка с такими-то данными. А другого бог ими не наградил, зато он боец. Сам я когда пришел в СКА, думал, ну все, попал. Кругом — машины, ребята все тренированные. Я же при моем росте весил 80 кг. Многие думали, что дольше двух месяцев я не продержусь. А вышло по-другому. У меня была цель, были стимулы. Это не то, что сейчас.

С мечтой о шлепанцах «Адидас»

— Про стимулы представляю...

— Сейчас в это трудно поверить. Я увидел шлепанцы «Адидас», и сказал себе, что и у меня такие будут. Из сборной к нам приехали два чемпиона мира Каршакевич и Шевцов в адидасовских костюмах... Вот это стимул. А по другому невозможно было рассуждать. Каждый бился за свое.

— Свой дебют в первой команде СКА помните?

— А как же. В чемпионате Союза играли в Тбилиси против Киева. Я вышел на 7-метровый против Миши Ищенко. Святой человек, я как бросил «по ушам»... У меня не было никаких сантиментов ни к кому. Все за голову схватились. Тот как посмотрел на меня... Он не понял, что произошло. А это был величайший вратарь СССР. Ну и получал я, конечно. Но это меня никогда не останавливало. Ломали и ломали... То же самое было на моей первой тренировке в сборной СССР. Один раз бросил с опорной по голове, второй раз. Все так переглянулись, а мне было все равно. В третий раз я приблизился к защитнику, ну и сложился ка перочинный ножик. Меня отнесли. Ошибок те ребята не прощали. Такая вот школа жизни. Сейчас, впрочем, нельзя сравнивать такие вещи. Наверное еще и потому, что у нынешней молодежи стимула стать лучше, чем другие, как такового нет. У 95 процентов — нет. Их все устраивает.

— Какие у вас с Белоруссией отношения? Спрашиваю потому, что не все были в восторге от того, что в свое время вы приняли российское гражданство.

— Все прошло спокойно — юридически все необходимые документы я оформил в 1998 году. На все эти разговоры я не обращал внимания. Я уже не говорю о том, что корни у меня русские — отец из Ленинграда, мамины родители из Шатуры. Сестры, братья, тетки в Москве сейчас живут.

Про предателя родины

— А как же заголовок в одном из ведущих белорусских изданий по этому поводу «Предатель родины»?

— Родина вообще-то у нас одна — Советский Союз на всякий случай. Был там один непорядочный человек, который писал всякую грязь. Ну и что, что выпил на одном чемпионате мира? Я же не рассказываю на всех углах, как его самого выносили из поезда. Знаете, я редко общаюсь с журналистами. Они меня боятся.

— Неужели никогда не переживали по этому поводу?

— Сначала переживал, было обидно. Он же не написал, сколько я денег заплатил минскому клубу. А предателем родины меня назвали. Ну проглотил я эту пилюлю. Был другой случай, когда у меня интервью брали немцы из авторитетного издания «Гандбольный магазин». Молодой был... И как написали хрень какую-то. От себя что-то напридумывали. Это потом я стал умнее, начал понимать язык, говорить. Тогда я очень сильно обиделся на журналистов. Ко мне больше они никогда не подходили, потому что знали, что бесполезно. «Что вам нужно от меня? Я на площадке, вот и пишите, что я там делаю». И все — в Германии, Испании, Греции была тишина. Во всем мире было известно, что ко мне подходить бесполезно — ни на чемпионатах мира и Европы, ни на Олимпиадах.

— А что был за случай в Минске, когда играли сборные России и Белоруссии, и вы приехали на матч как комментатор?

— Один журналист подошел к моему знакомому. Тот подходит и просит: «Саш, там один журналист хочет с тобой поговорить, он лет десять боится это сделать. Можно?». Можно, говорю, теперь можно. Сейчас я отношусь к таким вещам спокойно. У каждого есть своя работа, просто надо быть честным.

— Ваша зарубежная карьера — это Германия, Испания, Греция, снова Германия.

— В Германию я уехал после чемпионата мира-1990 в Праге, где мы проиграли в финале шведам. К тому времени железный занавес рухнул.

— Зато через 10 лет вы взяли реванш у шведов в финале сиднейской Олимпиады, в котором вы забросили 7 мячей.

— Было такое. Отличный получился матч, в котором никто не верил в нашу победу. Даже шведский король приехал на игру. Выиграть «золото» в 36 лет — это потрясающе! А что касается моей зарубежной карьеры... Эх, если бы не травмы... 12 операций за свою карьеру я перенес. Травма у меня выбила Барселону-1992 из под седла, многие чемпионаты мира. Ну я ни о чем не жалею. Я абсолютно доволен своей карьерой, за которую я достиг очень многого. Были разные времена, всякого хватало. Согласитесь, тяжело, когда ты приезжаешь, проводишь шесть игр, и ломаешься, выбывая из строя на два года. Когда тебя все списали, и немецкие врачи уже махнули рукой заявив, что буду ходить с палочкой. Это было в Эссене. У меня стопа вся вывернулась, порвалось все, что можно. Долго восстанавливался, нога болела, никто ничего не мог сказать. Одна операция, другая, возник некроз кости. А это у меня была толчковая нога. Пол года у меня был гипс, и еще два месяца — спицы в стопе. Знаете, как я тренировался? Бросал мячи сидя на стуле. Прошло время, восстановился, начал играть, но порвал крестообразную связку на Кубке в Исландии. Тогда меня все списали окончательно. Сказали, посмотрим через восемь месяцев есть ли какое-то улучшение. А я вернулся через три. Можно восстановится, если тренируешься по 10-12 часов в день. Никто ничего не понял. Мне здорово помог один хорватский врач, который принципиально против операций. Только мышечный корсет. Бассейн, массажи, процедуры, тренировки... Приехал к нему в большом манжете и на костылях, через две недели уехал без того и другого.

— Вас, получается, ждали? А в то время немецкий чемпионат был сильнейшим.

— Да, были люди, которые верили в меня. Тот же президент эссенского клуба Клаус Шен, который нянчился со мной, как с ребенком, возил везде. У меня было пар сто специальной обуви для ноги. Он, конечно, гордился мной. И когда за матч я забивал 10 мячей, он говорил: «Смотрите, он на одной ноге вам десять забил. А что было, если бы на двух он играл!».

Греческий рай

— Травмы травмами, но вы играли до 40 лет. Причем на самом высоком уровне.

— Я знал, что мне надо восстановиться, и шел к этой цели. А что было делать?

— Как под конец карьеры вы оказались в Греции?

— В Испании я уже собирался заканчивать карьеру. Было это в Сантандере. Там тоже интересная ситуация была. Там была медкомиссия, на которой врачи спросили у руководства клуба: «С какой войны вы его привезли?». На что врач получил ответ, что он нам и такой нужен. Там я играл два года. Понравилось все — люди, климат, страна — красивая, шикарное место, кухня, ну все. Никакого стресса. Начало с того, что молодому амбициозному тренеру не понравилось, что на тренировках я не бегаю кроссы, а я больше 500 метров пробежать не могу из-за ноги, не во всех тренировках принимаю участие, потому как занимаюсь по индивидуальной программе. А тренер и ничего сказать не может, я же по 8 — 10 мячей за игру вколачиваю. Вобщем, в один день мне сказали, что они не могут больше платить такие деньги, клуб ничего не выиграл, финансовые потоки иссякли. Как я понял, им не нравилось, что молодым игрокам я подавал не тот пример. А мне 38, шел 2002 год. Я думал возвращаться в Германию, как звонок из Греции.

— Это же не гандбольная страна?

— Стала гандбольной, хотя поначалу такое предложение я воспринял как шутку. Назвал сумму, которую я хочу получать, от фонаря, и мне эти деньги дали. Через два дня на руках у меня был билет на Салоники и прямо в аэропорту я подписываю контракт. Я в шоке. Ну почему на старости лет на поиграть в Греции? Мы со своим клубом шороху в еврокубках-то навели, дойдя до финала, где нам только судьи помешали взять трофей. Это был первый греческий клуб, который дошел до финала Кубка Вызова.

— Почему не дали?

— Кто такие греки, откуда они взялись? Судьи и в первом матче все переломали — мы вели с разницей в 8 мячей, в итоге получилось «плюс 4». А когда прилетели в Данию, судья мне дал понять, что ребята, мол, не дергайтесь. Мы все взрослые люди, и все понимаем... Нам просто не дали выиграть. Закончилось тем, что финал мы проиграли, трофей не выиграли. И по греческим законам, 500 000 евро от государства прошли мимо нас. Это касается любых командных видов спорта. Клуб нас со Славой Атавиным больше не потянул. В 2004 году я еще съездил на Олимпиаду в Афины, поиграл еще в двух немецких клубах, один из которых вывел из третьей лиги во вторую, и все. Было уже очень тяжело играть.

Медали — в банковском сейфе

— В ветеранские сборные вас приглашают?

— Зовут постоянно. Но, сами понимаете, я наигрался, я закончил в 41. Все, больше не хочу. Иногда выезжаю на различные прощальные матчи. Не так давно был на такой игре Стефана Левгрена в Киле. Играл за сборную мира. Мы выиграли. Сборную мира еще никто не обыгрывал, какой бы она ни была. Помню 1990 год, мое первое выступление в составе сборной мира. Тогда шведы нас пригласили. Так шведы со своей феноменальной защитой плакали, ничего не могли с нами сделать. Кстати, я всегда был злейший враг шведов, а потому удивился приглашению Левгрена. Как-то так получалось, что шведам я всегда забрасывал много.

— В Белоруссии часто бываете?

— На сборах не так давно со своей командой был в Раубичах. В Белоруссии гандбол возрождается, возрождается минский СКА. Там же гандбол Лукашенко поддерживает. Пока не так, как во Франции, где 80 гандбольных интернатов. Но тоже работа ведется. Прихорашивается и база в Уручье — в манеже положили новый настил. Зашел я туда, столько воспоминаний сразу нахлынуло, столько пота и крови здесь было пролито, сколько рук и ног поломано. Встретил Спартака Петровича, так Дед удивился. Говорю ему: «Встречаемся там, где расстались». Это раньше он нас гонял. Сейчас смотрю — он спокоен уже, совсем другая атмосфера в зале. У нас пешком никто не ходил, все бегали все время. Два года назад Миронович отмечал 70-летний юбилей. В Минске ему торжества устроили по высшему разряду. Правда, аллею славы убрали. Сняли все наши портреты в военной форме.

— Ностальгия не мучает?

— Не скажу, что мучает. Но иногда показываю своим игрокам старые записи. Сейчас я все отцифровал. Игроки смотрят и не верят, что так можно было играть. Это был уровень. Да, можно, просто надо тренироваться как следует, а не лентяйничать. Конечно, такие матчи, как финал Кубка чемпионов в 1989 году против бухаресткой «Стяуы», когда мы на выезде проиграли «минус 7», а дома выиграли «плюс 11», не забыть.

— Где храните свою богатую коллекцию наград?

— Разумеется в банке. Помните случай с нашим прославленным гимнастом Виталием Щербой, взявшим в Барселоне шесть золотых наград? У него же воры все вынесли. После этого он уехал в Америку.

Наша справка.

АЛЕКСАНДР ТУЧКИН. Родился 15 июля 1964 года во Львове. Заслуженный мастер спорта СССР. Один из лучших «леворуких» мирового гандбола.

Достижения. Двукратный Олимпийский чемпион (Сеул-1988 и Сидней-2000), бронзовый призер афинский Игр-2004, серебряный призер чемпионатов мира (1990, 1999), лучший бомбардир чемпионата мира-1990, серебряный призер чемпионата Европы (2000), двукратный победитель Игр доброй воли (1986, 1990). Четырехкратный чемпион СССР (1985, 1986, 1988, 1989), трехкратный победитель Кубка европейских чемпионов (1987, 1989, 1990), победитель Кубка кубков (1988), победитель Кубка городов (1994), победитель Суперкубка Европы (1989), чемпион Греции (2003), двукратный победитель Кубка Германии (1991, 1992).

Игровая карьера. СКА (Минск): 1983 — 1990, ТУСЕМ (Эссен, Германия): 1990-1997, «Минден» (Германия): 1997-2000, «Айнтрахт» (Хильдесхайм): 2000, «Кантабрия» (Испания): 2000-2002, «Филиппос» (Греция): 2002-2004, «Ганновер» (Германия): 2004-2005, «Вильгельмсхафен» (Германия): 2005-2006.